Весна в этом году проявляет женское непостоянство. Уже было тепло, цвели пролески, почти раскрылись почки на кустах сирени, как вдруг в самом конце марта вернулись холода. Многие виды перелетных птиц появились на полях, водоемах и улицах городов. Снегопад застал их врасплох.
    27 марта с утра в Ростове выпал снег. На этот день был запланирован выезд в заповедник. Выглянув в окно, и увидев, что тротуары, деревья и автомобили у домов присыпаны снегом, я решил переждать, прока на трассах машины «раскатают» снежный наст. Поэтому выехали в середине дня.
    Удовольствия от вождения в тот день не было. Встречные большегрузы обдавали зарядами мокрого и грязного снега. В одном месте метрах в 20 от обочины стояла черная «Хюндайка», развернутая радиатором к дороге. Очевидно, водитель при обгоне «хватил» обочину, и слетел с трассы. Об этом свидетельствовали глубокие борозды от колес на раскисшем снегу.
    За хутором Веселый мы, как обычно, подъехали к причалу участка охотничьего хозяйства, чтобы посмотреть на водоплавающих птиц. У воды было неуютно. Ветер временами срывал белые «барашки» с волн. Однако чомгам это не мешало активно токовать. Раскрывая темные воротники, птицы сближались в брачных демонстрациях, но не подпускали на хороший кадр. Мостки причалов покрывала скользкая наледь.
   Одинокая озерная чайка балансировала на краю деревянного помоста, поочередно поджимая то одну, то другую лапку. На лужайке зеленая трава пробивалась сквозь выпавший, и подтаявший снег, образовавший ледовую корку. Среди стеблей травы перебегали около десятка горихвосток-чернушек и две пары белых торясогузок. Птицам явно было некомфортно. Мой напарник, научный сотрудник заповедника Александр Брагин предположил, что если такая погода продержится еще несколько дней, среди птиц будет большой отход.
    По дороге встречались многочисленные стайки трясогузок и горихвосток, державшиеся у обочин. На одном из поворотов на склоне кювета сидел нахохлившийся удод, и обреченно долбил холодную землю. На деревьях и кустах образовывались ледяные корки, гнувшие своим весом ветки к земле.
    Весь следующий день шел мокрый снег. К вечеру он сменился дождем. Перед самым закатом удалось выйти на короткую экскурсию в окрестностях поселка Волочаевский. Оказалось, что гнездовая колония грачей в ближайшей лесополосе не заселена. Только три пары соколков-пустельг заняли гнездовые участки. Ветер, дувший нам в спины, не позволил мышковавшей лисице заранее заметить людей. Нам это дало возможность рассмотреть и сфотографировать зверя. Лысая задняя часть бедер и голый хвост с сохранившимся «флагом» шерсти на кончике, свидетельствовал о зараженности лисицы зудневой чесоткой. Ничего удивительного в этом не было. Ближайшая поселковая свалка, являющая собой вопиющий пример нарушения всех существующих норм хранения отходов, собирает окрестных лисиц, бродячих собак и кошек. Все это «биоразнообразие» разносит инфекции по окружающим полям и степям.
     29 марта с утра сыпал мелкий снег. Пересев на служебную «Ниву», мы проехали по асфальту до поселка Курганный. На высоком бугре перед спуском к Курганинскому пруду в поле пережидали непогоду около 500 серых журавлей. На припорошенной снегом стерне сидел матерый русак, бесстрашно подпустивший машину метров на 20. Вдоль обочины жались стайки обыкновенных овсянок, а на пруду у хутора Антоновский печально сидела пара уток-широконосок.
    К середине дня ветер стих, и вышло солнце. В течение четверти часа снега не на полях не осталось. Пейзаж сразу стал весенним, и стаи журавлей уже не выглядели так удручающе, как утром. На выгоне у одного из хуторов кормилась стайка чибисов, среди которых выделялись яркой белизной две сизые чайки.
    На следующий день с утра светило солнце. Но холодный ветер, нудно дувший с одинаковой силой, в течение всего дня не создавал условий для пеших экскурсий. Проехав в сторону поселка Сан. Маныч (в данном случае приставка «сан» обозначает не «святой», а служит сокращением слова «санаторий») мы увидели взлетевшую справа от дороги стаю гусей. В надежде, что ветер достаточно высушил раскисшую от дождей степь, рискнули съехать с асфальта и приблизиться к стае. Это удалось. В бинокль было хорошо видно, что среди белолобых гусей держалось немало краснозобых казарок.
    Обычно доля этих «глобально угрожаемых» птиц в гусиных стаях составляет 10-15%. Позже, рассмотрев на компьютере многочисленные кадры, удалось посчитать, что общая численность стаи 253 особи. Казарок в ней оказалось 57, то есть более 20%. Зная из Интернета, что в охранной зоне заповедника держится казарка, помеченная радиопередатчиком, мы внимательно вглядывались в каждую птицу, но меченой не увидели.
    Солнце оживило обитателей степи. Жаворонки, в предыдущие дни державшиеся многочисленными стаями, разбились на пары и принялись токовать. На выгоне у поселка Правобережный заметили двух степных гадюк. Змеи казались сонными, но при попытке отлова проявили активность и агрессию. Взятая в руки крупная гадюка была очень теплой. Среди травы в приземном слое ветер почти не ощущается и не так охлаждает, как на уровне человеческого роста.
   На степном склоне у озера Лопуховатого зацвели одиночные двуцветковые тюльпаны. Эти неброские цветы не так известны, как их более крупные и яркие родственники – тюльпаны Гесснера. Но у большинства ботаников их находки вызывают профессиональный восторг. Дело в том, что во время цветения этого вида, ботаники, как правило, еще только готовятся к полевому сезону, пакуя рюкзаки в городах.
    Встреченный в этот день удод уже не выглядел таким печальным, как его соплеменник три дня назад. Он увлеченно зондировал теплую землю и подпустил нашу автомобиль вплотную.
    В охранной зоне заповедника, завидев машину издали, взлетела крупная дрофа. Неторопливыми тяжелыми взмахами она стремительно пересекла степь, и скрылась за горизонтом. На извилистом русле мелководной речушки сидел кулик черныш. А на акации в редкой лесополосе встретилась стайка дроздов рябинников. В этой же лесополосе отдыхал канюк курганник со светлой, почти белой головой.
    Последний день марта оказался таким же ветреным. Это не дало возможности в соответствии с нашими планами перебраться на остров к «мустангам». Вечерняя экскурсия, совмещенная с выставкой линии ловушек для мышевидных грызунов, показала, что идет активный пролет степных луней. Интересно, что на глаза попадались в основном красивые белые с черными маховыми перьями самцы. Самки встречались редко.
    Сидевший на дороге заяц, увидев приближающуюся машину, прижал уши к спине, и неуклюжими шагами отошел метра на три в сухую траву, где залег. Его уверенность в собственной незаметности была забавна, особенно, когда мы, остановив машину, фотографировали его с расстояния не более 5 метров.
    На акции в лесополосе восседал курганник, возможно наш вчерашний знакомый. В этот раз он позволил себя сфотографировать в нескольких ракурсах, после чего картинно раскрыл крылья, и не спеша перелетел в другой конец лесополосы.
    Следующий день для меня был потерян (в смысле полевых работ). Он был посвящен планерке в офисе заповедника.
    2 апреля день выдался солнечный. Но ветер продолжал дуть с тем же упорством. Выехав с утра в сторону Стариковского участка заповедника, мы увидели мчавшихся вдоль дороги двух русаков. Зайцы были заняты семейными «разборками», временами вставали на задние лапы и осыпали друг друга боксерскими ударами. Пока машина остановилась, и стало возможным фотографировать, зверьки снова помчались по степи, словно играя в «догонялки».
    Решив осмотреть живописные террасы древнего Манычского пролива, некогда соединявшего Каспийское и Азовское моря, мы подъехали к крутому спуску. В низине был хорошо виден большой пруд «Водяный» с расположившейся у его берега животноводческой «точкой». У берега была видна стая белых птиц. В зрительную трубу рассмотрели, что это – лебеди. Подъехав ближе, установили, что стая, общей численностью около 90 птиц, состоит из лебедей двух видов: кликунов и шипунов. Количество тех и других было примерно равным. Такие скопления лебедей в долине Маныча встречаются не часто. В хорошую погоду птицы спешат достичь мест гнездования. В этом году, видимо чувствуя непогоду в более северных областях, лебеди не так торопятся. Две недели назад скопление из более 500 кликунов инспектора заповедника наблюдали на Курниковом лимане в Ремонтненском районе.
    Объехав высокий Курганинский холм (один из самых высоких фрагментов древней береговой террасы), мы оказались у старого песчаного карьера. Здесь, обходя глинисто-песчаные обнажения, собрали целую коллекцию кремневых отщепов разных размеров. Очевидно, в давние времена, здесь была стоянка древних людей. Живо представилось, как наши волосатые предки могли наблюдать с возвышенности за передвижениями стад плейстоценовых копытных, и планировали охотничьи вылазки.
    У Ильинского пруда встретили две пары журавлей красавок. Свернув к Стариковскому участку, оставили машину, и через заповедную степь прошли к дому инспекторов. Контраст сбитых пастбищ с участком заповедника был очевиден. Прошлогодние куртины дерновинных злаков представляли хорошее убежище наземно гнездящимся птицам. Как в подтверждение этого вывода, с шумом поднялась пара куропаток. На склонах оврагов встретились две лисьи норы. Судя по состоянию входов, обе были жилыми. Вероятно, глубоко под землей, самки лисы уже кормили слепых щенков.
    По степи белыми звездочками цвели россыпи двуцветковых тюльпанов. И вот – знаменательная находка! Среди серой прошлогодней травы пламенел красный тюльпан. Такое раннее цветение необычно для здешних мест.
    Как и вчера, постоянно отмечаем пролетающих степных луней. При широком фронте пролета, через долину Маныча, вероятно, пролетают многие сотни этих «краснокнижных» хищников.
    3 апреля стих ветер. Переправились на остров, и инспектор заповедника Олег Сидоров на квадроцикле доставил нас к домику – стационару. Лошади плотной группой держались у водопоя в Журавлиной балке. Оставив вещи в домике, пошли на экскурсию вдоль обрывистого южного берега. Состояние заповедной степи было удручающее. Травостой выбит и выеден. Там, где лошади паслись по мокрой почве, следы копыт глубоко отпечатались, накладываясь один на другой. Прошлогодних куртин злаков нет. Почти все молодые куртины уже объедены. Очевидно, что в таком состоянии остров не представляет интереса для наземных птиц, как место гнездования. Даже остановившись здесь на отдых, журавли, стрепеты и залетные куропатки поспешат оставить это не гостеприимное место.
  Редкие ящерицы, вышедшие после зимнего сна, заметны издали. Большинство из них быстро станет добычей хищных птиц. Сидящая на столбике постоянной пробной площадки пустельга с крупной ящерицей в когтях подтверждала это предположение.
    Обрадовала встреча филина. В предыдущие годы эти совы на острове не отмечались, хотя издавна гнездятся в береговых обрывах на сопредельных с заповедником территориях. Крупная птица вылетела из-под обрыва как раз в тот момент, когда мы с Александром обменивались мнениями о пригодности места для устройства «филинячьего» гнезда. У края обрывов встречались присады ночных хищников, отмеченные пятнами помета и перьями разорванных ими грачей, болотных сов, уток и других птиц.
    Второй раз филина заметили издали. Птица лежала на крутом склоне полу раскрыв крылья и, видимо, принимала солнечные ванны.
    Повернув в обратную сторону, прошли через табун. Лошади отнеслись к нашему появлению спокойно. Многие животные узнавались «в лицо». Особенно порадовала встреча с кобылкой рождения августа прошлого года. У нее на морде очень узнаваемая белая «проточина». Историю этого животного нужно рассказать подробнее.
    В августе прошлого года на заповедном острове работала съемочная группа немецких телеоператоров. Снимали фильм о вольном табуне. Погода стояла жаркая, что обычно для этого времени года. Наиболее интересное поведение животных наблюдалось возле водопойных корыт. Сближаясь у водопоя, гаремные жеребцы часто проявляли агрессию, что давало динамичные кадры операторам.
    Утром, встречая табун, двигавшийся к водопою, я обратил внимание на молодую кобылу с новорожденным жеребенком. Жеребенок был необычайно худ. Но не это вызвало мой интерес. На кобылу время от времени оглядывались другие взрослые лошади, в основном кобылы. Это внимание свидетельствовало, что что-то с ней «не так».
    По ходу к водопою эта кобыла не раз отходила в сторону, чем вызывала недовольство гаремного жеребца. Он явно выражал неудовольствие, принимал позу «затабунивания» и пытался заставить ее идти «как все».
    У водопоя разыгралась не совсем понятная для меня сцена. Кобыла, коротко покормив жеребенка, ушла из поля зрения. Тем временем жара набирала силу. Лошади поочередно пили, принимали грязевые ванны, кобылы кормили жеребят. Но к маленькому худому жеребенку, улегшемуся рядом с железным корытом, никто не подходил. Так прошел час. Жеребенок встал. Рот его был приоткрыт. В ноздрях показались капельки крови.
    Шаткими шагами кобылка подходила то к одной лошади, то к другой. Ее обнюхивали и отгоняли. Отгоняли беззлобно, лишь угрожающим оскалом зубов. Так, проходив в табуне, кобылка снова легла среди вытоптанного участка у поилок. Вид жалкого, изнывающего от жары и голода существа привлекал внимание взрослых кобыл. Они неоднократно подходили к жеребенку группами и в одиночку, обнюхивали, качали головами.
    Подошел и гаремный жеребец. Он обнюхал ни как не реагирующее тельце, стал над ним, и… полил струйкой мочи. После чего потерял к жеребенку интерес. Я уже не ожидал, что малыш сможет встать, и позвонил начальнику охраны заповедника с просьбой привести бутылку с разбавленным молоком, чтобы попытаться поддержать умирающее живое существо.
    Но кобылка продолжала бороться за жизнь. Она сумела встать, и опять ходила между взрослыми кобылами, тычась им в животы. Опять оскаленные зубы, угрожающе приподнятые задние ноги, тычки мордами.
    Неожиданно одна из кормящих кобыл позволила жеребенку пососать вымя, обнюхала и приняла его. Обрадованная кобылка, как пришитая ходила возле приемной матери. Немецкие операторы с увлечением снимали разворачивающуюся на их глазах драму. Так прошло еще два часа.
    К острову причалила лодка, с которой передали ненужную уже бутылку с молоком. Кобылке, по согласованию с режиссером немецкой группы Галиной (немецкой гражданкой русского происхождения) дали имя Немка. Она продолжала жаться к принявшей ее лошади. И тут появилась загулявшая настоящая мать.
    Возбужденно ворвавшись в табун, она быстро нашла своего жеребенка, устроила скандал принявшей его кобыле, и увела. Следом за ней к табуну приблизился взрослый жеребец. Кобыла-мать с Немкой послушно пошли с ним. Жеребец – отец, и первый «хозяин» непутевой кобылы пытался восстановить порядок. Драка не была ожесточенной, скорее походила на необходимый ритуал. Напившись воды, вновь образовавшаяся семья из двух взрослых лошадей и многострадального жеребенка не спеша отделилась от табуна, и пошла в степь.
    На следующий день мы наблюдали эту семью с радостно скачущей вокруг матери Немкой. И вот сейчас я вижу перед собой симпатичную стройную кобылку, по виду которой не скажешь, что ей пришлось быть между жизнью и смертью. Рядом с ней та же лошадь – мама, с белой «звездочкой» на лбу. Вид у обеих, как и у других лошадей, далеко не парадный. Клочья зимней шерсти висят на боках, грязь слиплась на брюхе.
    Поход вдоль обрывов приносит встречу крупного каспийского полоза (раньше эту змею называли четырехполосым полозом, но теперь зоологи установили приоритет другого названия). Агрессивная змея становится в эффектную позу, и мы долго ее фотографируем.
    В дальнем конце острова у самых обрывов цветут отдельные тюльпаны. У берега под «кручами» поднимаются и быстро убегают две лисицы. Шерсть у них густая, но белесого цвета, как обычно бывает у этих зверей во время линьки. Довольные полевым днем, возвращаемся к домику.
    Ночью на небе высыпают многочисленные звезды. Без посторонних источников света, они кажутся особенно яркими и крупными. Над островом распласталось созвездие Ориона, а впереди него сверкает созвездие Тельца. Прямо над крышей дома непривычно опрокинулся ковш Большой Медведицы. И тишина. Какая-то особенная, оглушительная тишина. Иногда слышно всхрапывание лошади, или заунывный крик сыча.
    Следующее утро я провожу в экскурсии к острову Горелый. Строго говоря, последние годы он перестал быть островом. Обмеление озера привело к соединению его с массивом острова Водный довольно широким топким перешейком. Лошади посещают этот остров, но не часто. Это сказалось на состоянии растительного покрова. Куртины дерновинных злаков здесь не тронуты. В значительной степени сохранились и прошлогодние травы. Бросается в глаза обилие тюльпанов.
    По дороге к этому острову встречаю одиночно пасущегося молодого жеребца. Он подозрительно косится на пришельца, и вдруг, гордо подняв голову и выгнув хвост, крупной рысью движется параллельно моему ходу. Улыбнувшись такой демонстрации, спокойно заговариваю с конем. Он настороженно прядает ушами, и продолжает сопровождать меня. Так мы выходим на взгорок, с которого открывается вид на синие воды озера, величественные обрывы противоположного берега и двух пасущихся вдали лошадей.
    Наше появление не остается незамеченным. Над степью разносится громкое тревожное ржание. Рыжий жеребец, нарочито громко стуча копытами, галопом мчится навстречу. Ветер развивает гриву, из-под копыт летят комья грязи. Приближаясь, жеребец держит курс прямо на меня, но, не добежав метров двадцать, переходит на крупную рысь, и, раздувая ноздри, проносится мимо. Затем поворачивает к молодому коню и бросается в атаку. Тот резко останавливается, и обращается в бегство. Бег коней все ускоряется, переходя в бешенную скачку.
Отогнав соперника более чем на километр, жеребец круто развернулся и, не обращая на меня внимания, рысью побежал в обратном направлении. Рысь сменяется быстрым галопом. И вот уже вдалеке я вижу, как он подбегает к ожидающей его кобыле. Теперь хорошо видно, что рядом с ней стоит новорожденный жеребенок.
Наблюдая за этой сценой, я замечаю пролетающих хищных птиц. Сначала в небе появляются три коршуна. Затем из-за горизонта показывается стая птиц. Широкими кругами, они создают «хоровод» в небе, продолжая держать общий курс на северо-восток. В стае – 15 коршунов. Летит самец степного луня. С большого пресного водоема, налитого дождями в низине, срывается стайка из 8 уток огарей. Их печальные стоны долго звучат над степью.
Пора возвращаться к домику. Скоро за нами должен приехать инспектор на квадроцикле. А потом – на машину, и в Ростов. Не верится, что всего за 8 дней пришлось увидеть столько перемен погоды и состояний природы. От посыпавшего степь снега, до цветущих под теплым апрельским солнцем тюльпанов.
Теперь, похоже, апрель пришел не только по календарю. Это подтверждает звонкий хор жаворонков, заявляющих свои права на гнездовые участки из высокой синевы весеннего неба.

Автор текста и фото Александр Липкович